Третий акт, седьмая сцена трагедии Шекспира «Антоний и Клеопатра». Дело происходит в 31 году до нашей эры в лагере Антония близ Акциума, накануне морского сражения с Цезарем Октавианом. Царица птолемеевского Египта Клеопатра подбадривает возлюбленного:
Мои галеры,
Все шестьдесят, как на подбор, сильней,
Чем Цезаревы.
Антоний в ответ называет ее богиней моря («моей Фетидой») и с явным душевным облегчением принимает решение:
Пора нам на корабль .
Десятая сцена взрывается катастрофой. Клеопатра, как известно, не выдержав перипетий боя, уводит свой флот. У Шекспира это звучит так:
Конец, конец, конец! Нельзя смотреть!
. флагманское судно
Египта — наутек, и вслед за ним
Все шестьдесят! Я со стыда ослепну.
О боги и богини и весь сонм
Небесных сил!
Итак, поражение, разгром, крушение всего. С этого момента в пьесе все дышит безысходностью:
Пропало все. Египтянка-злодейка
Сгубила нас.
Раздула парус и — во все лопатки.
Задравши хвост, кобыла!
И это только самые мягкие эпитеты, которыми по ходу действия награждается виновница. Как ее только не называют: «заводская кобыла», «египетская мразь», «бездельница», «пятно на всем отродье женщин».
Атмосфера сюжета непрерывно нагнетается драматургией агонии. Петля Октавиана все затягивается. Героя и героиню, как диких зверей, загоняют в угол. Они ничего действенного не предпринимают — кролики перед удавом. Единственное, на что способна крольчиха, — лепетать какие-то жалкие мольбы о пощаде. Как и положено «бездельнице», она растерялась и опустил а руки .
Но Шекспир ради создания столь грандиозной картины беспримерного женского коварства заметно погрешил против исторической истины. Он пользовался добротным античным источником — «Сравнительными жизнеописаниями» Плутарха, однако там многое выглядит по-другому. Он гениально отсек ненужную ему ветвь рассказа, дабы довести сюжет до виртуознейшей простоты положений: вот, мол, результат доверия к дамской (скажем по-современному) ментальности.
В итоге бессмертное перо гения образом Клеопатры посадило еще одно родимое «пятно на всем» . женском роде. А такое, согласитесь, не могло не войти в умонастроения не самой худшей части человечества (во всяком случае, читающей его доли) еще одним элементом алгоритма опаски, когда предстоит оценить обстоятельства дела, в котором будет участвовать женщина. (Уж не отголоски ли этого мы можем услышать даже в попсовом мотиве двустишия Иосифа Бродского: «Не смотри в глаза мне, дева: / все равно пойдешь налево». — «Представление».)
В действительности же Клеопатра слыла не только красавицей (вопреки монетным профилям), модницей (Лукан восхищается: «Белые груди ее сияют под тканью, /сотканной китайским станком .»), но и оказалась умницей, причем энергичной и деятельно здравомыслящей в самой отчаянной ситуации, о чем и сообщает Плутарх в той, отсеченной, ветви его повествования.
После того как 2 сентября 31 года царица оставила акваторию битвы близ берегов западной Греции и повернула свой корабль (ведь не мыши испугалась женщина, а непобедимого и беспощадного Рима) и вскоре вслед за ней, малодушно бросив войска, последовал Антоний, она, по возвращении в Египет, решила сложную задачу: как вырваться из ловушки, которую им расставил Октавиан. План был таков: уйти в Индию. И Клеопатра, пока Антоний брюзжал и ныл, развернула кипучую деятельность по его осуществлению.
Время, хоть и немного, у нее было. Октавиан почти год не преследовал Антония и Клеопатру, укрепляя свой тыл и обстоятельно готовясь к захвату страны, а также, видимо, полагая, что географическое местоположение Египта превращает страну в естественный мешок. Если парочка все же куда-нибудь улепетнет (или спрячется), то несметные богатства, накопленные Птолемеями, она не сможет утащить с собой. А кому будет нужна, как сможет жить, что будет делать без средств к существованию привыкшая к невиданной роскоши царица?
Однако план Клеопатры предусмотрительно включал и проблему материальных источников будущего обустройства. В общем, по Плутарху, дело обстояло так: царица распорядилась имеющийся у нее средиземноморский флот перетащить волоком через Суэцкий перешеек в Красное море и затем загрузить суда сокровищами. И представьте себе, приказ стал выполняться. Все шло к осуществлению мечты царицы: вместе с Антонием «выйти в Аравийский залив, чтобы, спасшись от рабства и войны, искать нового отечества в дальних краях». Не забыла хлопотливая повелительница и о своем взрослом сыне от Юлия Цезаря — Цезарионе. Не связывая судьбу дитяти с ходом подготовки экспедиции, она отправляет его в Эфиопию с указанием отплыть оттуда в Индию, о чем сообщает тот же Плутарх. О подготовке флота к походу в Индостан говорит и другой античный источник - Дион Кассий. Но у него одно отличие: корабли не перетаскивались, а строились на побережье Аравийского залива .
Важная информация:
Матрешка
Матрешка - наиболее известный и любимый всеми российский сувенир, явление мирового масштаба. Первая русская матрешка появилась в конце XIX века, тем не менее она снискала небывалое признание как один из всеобъемлющих образов России, сим ...
Каслинское чугунное литье
Недалеко от города Снежинска расположен один из старейших городов Южного Урала - Касли. Этот небольшой городок знаменит во всем мире благодаря своим изделиям, созданным по технологии чугунного литья.
В 1747 году тульский купец Яков Кор ...
Искусство Византии в ранний период IV-VI в.в
Значительные перемены происходили в ранней Византии в сфере искусства, и во всей художественной куль-византийского общества. В это время складываются иные принципы византийской эстетики, корнями доводящей в античность, по подвергшейся сил ...
Навигация